После бала
/ Меню / Вверх /
“Всеми уважаемый” Иван Васильевич вспоминает давно происшедшее с ним,
изменившее всю его дальнейшую жизнь.
Он говорит, что вся его жизнь переменилась из-за одного утра.
Иван Васильевич был страстно влюблен в
Вареньку Б... Она и сейчас, в пятьдесят лет была красавица, а
восемнадцатилетней девушкой была прелестна.
Он был провинциальным студентом, политикой
не занимался, любил балы и танцы. Жизнь была прекрасна.
На балу они танцевали почти все танцы вместе.
Один танец она танцевала с отцом.
Отец Вареньки был очень красивый, статный,
высокий и свежий старик. Лицо его было румяное с белыми усами под царя
Николая I. Он был старый служака николаевской выправки. Отец и дочь
танцевали замечательно, все любовались ими”. Иван Васильевич же
умилялся. Особенно умиляли его сапоги, не модные, а старые, “очевидно
построенные батальонным сапожником”. Чтобы вывозить и одевать любимую
дочь, он не покупает модных сапог, а носит домодельные - думал юноша.
Отец запыхался и подвел Вареньку к нему, чтобы они продолжали танец.
Вскоре полковник уехал,но Варенька осталась на балу с матерью.
Иван Васильевич был счастлив “и боялся только одного,
чтобы что-нибудь не испортило... счастья”.
Вернувшись домой, он не мог усидеть на
месте и вышел на улицу. Уже светалэ. Была самая масленичная погода,
расстилался туман, насыщенный водой знег таял на дорогах, и со всех
крыш капало. Недалеко от его дома было юле. Когда Иван Васильевич вышел
туда, то увидел что-то большое черное и услыхал звуки барабана и
флейты. Это была какая-то жесткая, неприятная музыка.
Он стал приглядываться к этому “черному и
непонятному” и, пройдя шаговсто, увидел много людей. Он решил, что это
учение. Солдаты стояли в две шеренги с ружьями у ноги и не двигались.
“Что они делают?” - спросил Иван Васильевич у проходившего мимо
кузнеца. Тот ответил, что прогоняют сквозь строй солдата “за побег”.
Приглядевшись, Иван Васильевич увидел
оголенного по пояс солдата, привяанного к ружью, которого волокли два
солдата. Рядом шел высокий военний, показавшийся Ивану Васильевичу
знакомым. Под ударами спина наказываемого превратилась в сплошное
кровавое месиво. Солдат дергался, приостанавливался, но его тащили
вперед, все новые удары ложились на его спину А рядом шел отец
Вареньки, такой же подтянутый и румяный, как на балу. Наказываемый
стонал, просил “помилосердствовать”, но его все били к били. Вдруг
полковник ударил по лицу малорослого солдата, который недостаточно
сильно ударил наказываемого. Затем он приказал подать ...
но, оглянувшись, увидел Ивана Васильевича, и сделал вед, что не узнал
его.
Вернувшись домой, Иван Васильевич все время представлял
себе виденную страшную картину и не мог спать.
Но он не осуждал полковника. Он думал, что, “очевидно,
полковник что-то знает такое, чего я не знаю.
Если бы я знал то, что он знает, я бы понимал и
то, что я видел, и это не мучило бы меня”. Уснул он только к вечеру и
только после того, как напился пьян.
Иван Васильевич не судил полковника, он
хотел и не мог понять “его правду”. Он не поступил в военную службу,
как хотел ранее. Вообще нигде не служил и оказался, по его словам,
“никчемным человеком”.
А любовь с этого дня пошла на убыль, так
как замечал в улыбке Вареньки черты лица отца. Как только видел ее,
сразу вспоминал ее отца на площади во время экзекуции. И любовь так и
сошла на нет.
/ Меню / Вверх /
