Пойти и не вернуться
/ Меню / Вверх /
Глава 10.
Пока Зоська обувалась в каморе, Антон перебежал обору и через
распахнутые ворота увидел двое саней, небыстро тащившие седоков в
черных шинелях: полицаев. Испуг прошел, полицаи не обращали внимания на
обору. До Антона долетали обрывки фраз: "Сталинград", "дали", или,
может быть, "взяли", напрягшись, он услышал “наступление” и подумал,
что немцы предприняли новое наступление на Волге. Фактов у него не
было, но Антон решил спешить: надо кончать с "партизанщиной",
позаботиться о собственной голове, пока она еще на плечах, и
"внедряться в новую, на немецкий лад, жизнь...", раз ничего не вышло с
советской. Он сообщил Зоське, что немцы взяли Сталинград, она не
поверила. Это известие не смутило ее. Она все так же собиралась
выполнять задание. Антон стал объяснять: вероятно, скоро конец войне,
если немцы укрепились на Волге. Пока Зоська бегала "до ветру", Антон
раздумывал, как начать разговор и убедить ее перейти к немцам.
Неожиданно появилась Зоська с побелевшим лицом: она обнаружила
убитого Суровца-подрывника из их отряда, рядом еще было тело партизана,
Антон забыл его фамилию, они убиты в спину - "полицейская" работа.
У Антона чувство, будто он попал в западню, как отсюда выйти, в
поле его увидят за пять километров. Антон стал объяснять Зоське, раз
немцы взяли Сталинград, значит, скоро конец войне, и нечего ждать, пока
их в лесу не потравят собаками и не заморят голодом. "Так вот, малышка!
У тебя в Скиделе мать, а у меня там, я говорил тебе,
начальником полиции Копыцкий, мой землячок из Борисова. Он должен
помочь. Давай остановимся у тебя. Будем жить, как люди, как муж и жена.
Я же полюбил тебя, Зоська", - закончил Антон. Она подумала, что Голубин
шутит, но он подтвердил, что говорит очень серьезно. Зоська считает это
подлостью. Да, она совсем еще не жила, ей хочется сохранить жизнь себе
и матери. Но идти к фашистам - это хуже смерти. "Тут надо потерять
последнюю совесть. Они же чума двадцатого века... С ними жить
невозможно, они же звери". Антон возразил, если с ними по-хорошему...
Зоська против. Антон начал сердиться. Он уверен: немцы - сволочи, но
они побеждают, "и мы вынуждены с ними считаться". Зоська не верит, что
немцы победили, еще не взята Москва, Урал, Сибирь... "Мы - люди. И мы
никогда их не примем, даже если они и победят. Ты говоришь: нет
выбора. Выбор есть: или мы, или они. Вот в чем наш выбор". Антон
удивился, как девушку "на-пропагандировали". Но Зоська возразила,
пропаганда тут ни при чем; у нее есть глаза и уши, она уверена в своей
правоте, предложила забыть этот неприятный для обоих разговор. Антон
ответил, что разговор-то забыть можно, а суть остается. Он-то думал,
что Зоська его любит. Девушка ответила: "В том-то все и дело. Иначе был
бы другой разговор". Она опять стала отсылать Антона в отряд, обещая,
вернувшись, молчать об этом разговоре.
Голубин ответил, хватит, он честно воевал восемь месяцев, больше
не хочет и ей не позволит. Он уверен: с Зоськой надо действовать
решительно, меньше слушать ее возражения.
/ Меню / Вверх /
