Мастер и Маргарита
/ Меню / Вверх /
Глава 3. Седьмое доказательство.
- Да, было около десяти часов утра, досточтимый Иван Николаевич, - сказал профессор.
Иван вдруг обнаружил, что на Патриарших уже вечер. Значит, так
долго профессор рассказывал. Или просто я заснул и все это мне
приснилось? Нет, наверное, рассказывал, потому что Берлиоз заявил, что
рассказ был чрезвычайно интересен, хотя и совершенно не совпадает с
евангельскими рассказами. "Если мы начнем ссылаться на евангелия как на
исторический источник..." - сказал профессор, и Берлиоз
вспомнил, что то же самое говорил Бездомному, идя по Бронной к
Патриаршим прудам. "Но боюсь, что никто не может подтвердить, что и то,
что вы нам рассказывали, происходило на самом деле", - заметил Берлиоз.
"О нет, это может кто подтвердить!" - заговорив на ломаном языке,
уверенно ответил профессор и таинственно поманил обоих приятелей к себе
поближе. Те наклонились к нему... и он сказал: "Дело в том, что я лично
присутствовал при всем этом". Надо идти звонить - он явно сумасшедший.
"А дьявола тоже нет?" - вдруг весело осведомился больной у Ивана
Николаевича. "Нету никакого дьявола! - вскричал Иван Николаевич. - Вот
наказание!" Итак, надо было добежать до ближайшего телефона-автомата и
сообщить в бюро иностранцев, что на Патриарших прудах пребывает в
состоянии явно ненормальном приезжий из-за границы консультант.
- Позвонить? Ну что ж, позвоните, - печально согласился больной и
вдруг страстно попросил: - Но умоляю вас на прощание, поверьте хоть в
то, что дьявол существует! Имейте в виду, что на это существует седьмое
доказательство, и уж самое надежное! И вам оно сейчас будет
представлено.
- Хорошо-хорошо, - фальшиво-ласково говорил Берлиоз... и
устремился к тому выходу с Патриарших, что находится на углу Бронной и
Ермолаевского переулка.
А профессор прокричал:
- Не прикажете ли, я велю сейчас дать телеграмму вашему дяде в Киев.
У самого выхода на Бронную со скамейки навстречу редактору поднялся
тот самый гражданин, которого Берлиоз принял прежде за галлюцинацию,
только уже не воздушный, а обыкновенный - Берлиоз разглядел в
полусумерках его усишки словно куриные перья, маленькие полупьяные
глазки и высоко подтянутые, так, что были видны грязные белые носки, клетчатые брючки.
- Турникет ищете, гражданин? - треснувшим тенорком осведомился
клетчатый. - Сюда, пожалуйста!
Берлиоз подбежал к турникету, и взялся за него рукой. Повернув его,
он уже собирался шагнуть на рельсы, как вдруг зажглась надпись
"Берегись трамвая!". Тотчас подлетел и трамвай. Осторожный Берлиоз,
хотя и стоял безопасно, переложил руку на вертушке турникета, сделав
шаг назад. Но рука его тутже соскользнула и сорвалась, нога, словно по
льду, поехала вниз по булыжному откосу, другая нога подскочила вверх, и
Берлиоза выбросило на рельсы. Он пытался за что-нибудь ухватиться:
успел повернуться на бок, подтянул ноги к животу и увидел стремительно
надвигающееся на него совершенно белое от ужаса лицо вагоновожатой. Она
рванула тормоз, вагон дернулся и подпрыгнул, полетели стекла. Тут в
мозгу Берлиоза кто-то отчаянно крикнул: "Неужели?.." В последний раз
мелькнула луна, и стало темно.
Из-под трамвая выскочило что-то круглое, темное и запрыгало по
булыжникам Бронной. Это была отрезанная голова Берлиоза.
/ Меню / Вверх /
