Его батальон
/ Меню / Вверх /
Глава 20.
Круглов, за ним Волошин, Чернорученко и остальные изготовились к
броску. Впереди траншея оказалась пустой. Волошину это мало
понравилось: немцы не могли бросить траншею, значит, они где-то
поджидают, затаившись у пулемета. Так добежали до поворота, где
траншея разделялась на два рукава: одна шла прежним курсом, другая
забирала резко в сторону. Волошин пошел прямо, а Круглову указал на
уходящую в сторону. Почти сразу же за спиной Волошин услышал взрывы и
крики из той траншеи, куда направился Круглов, оттуда выскочили два
бойца и раненый Круглов. Круглова Волошин приказал унести. Бойцы по
очереди и вместе кинули за поворот траншеи несколько гранат, но пулемет
оттуда косил и косил, пришлось отступить. Волошин понял, что переоценил
свои силы: с десятком бойцов ему не взять траншеи, приказал
рассредоточиться за повороты, бойцы сдерживали наступающих врагов.
Последнего бойца Волошин задержал около себя, приказав взять две
гранаты. Приходилось внимательно следить за действиями противника.
Волошин выстрелил за поворот, там метнулась чья-то тень. По крикам за
поворотом стало понятно, что немцев напирает много. Точно так же, как
недавно они, теперь их последовательно и методически немцы вышибали
гранатами. Волошин пытался вспомнить, сколько еще поворотов осталось
сзади - в этих поворотах была вся их возможность, цена и мера их
жизней, другой вроде уже не предвиделось. Комбат приказал бойцу кинуть
гранату и отступать, но боец дал возможность уйти Волошину, а сам
остался прикрывать комбата. Потом Волошин прикрыл его. Все двигались к
блиндажу. Немцы наседали теперь с обеих сторон. Блиндаж в данной
ситуации - не спасение, а братская могила. Однако что было делать? Все
постепенно собрались в блиндаже, отстреливались, лежа на ступенях и
выставив за дверь стволы автоматов. Наступила небольшая пауза, и
Волошин услышал, как их поддерживают свои, не давая немцам блокировать
блиндаж поверху. Это была посильная помощь его батальона, и в душе
комбата потеплело от благодарности тем, что лежали внизу. Теперь
главной задачей было - не дать немцам кинуть гранату в блиндаж, в
траншее пусть рвут сколько угодно. Волошин стрелял из пистолета, а
когда патроны кончились, раненый боец лег на его место. В это время и
Чернорученко стрелял вдоль траншеи из автомата. Взглянув на часы,
комбат увидел, что было 15.40. До вечера оставалось совсем немного,
хорошо бы продержаться, поднять батальон, но подниматься, вероятно,
было почти некому. Лежащие у двери бойцы опять ожесточенно заработали
автоматами. Немцы прицельно бросили гранату, и Черно-рученко
задергался, выронив оружие. Волошин подхватил его ППЩ, отпрянув от
закачавшейся двери. Бойцы закрыли дверь блиндажа, и комбат выпустил три
очереди сквозь доски. Кто-то из раненых стал причитать и плакать, что
пришел неминуемый конец, но комбат успокоил: они еще продержатся. У них
броня - родная земля - попробуй пробей! Блиндаж сотрясался от близких
взрывов гранат, вся дверь была иссечена осколками. Волошин ждал, когда
она рухнет, разнесенная в щепки, и тогда... Но дверь выдержала. Гранаты
рвались пока в отдалении, не ближе трех метров. Их "защищали" двое
убитых, прикрывающих собой блиндаж, не давая гранатам скатиться вниз.
У стены встревоженно завозился Маркин, вынимая из сумки документы
и поджигая их в небольшой костерок. "Предусмотрительный малый", -
неприязненно подумал Волошин. У него тоже были кое-какие бумаги,
подлежащие уничтожению, но он все тянул, на что-то надеясь. Маркин
потребовал от комбата карту с обстановкой батальона, уже сильно
изменившейся за последние сутки, Капитан молча бросил карту Маркину.
Кое-кто из бойцов стали подбрасывать в этот костерок и свои документы.
А немцы медлили, не появлялись в траншее у блиндажа. Неожиданно Волошин
увидел дым, но это было плотное серое дымное облако, быстро заполнявшее
траншею. Тошновато-удушливый химический запах проник в блиндаж. Один из
бойцов крикнул, что немцы применили газ. Противогазов почти ни у кого
не было - хранились в обозе. Уткнувшись в руках шинели, Волошин делал
коротенькие вздохи... Он не сразу понял, что кто-то из бойцов передавал
ему противогаз. Но капитан не был готов к тому, чтобы спастись одному,
когда погибают остальные.
"Я комбат! Я комбат!" - неожиданно закричал Маркин. Волошин жестко
спросил: "Что, спастись хочешь? Отдайте противогаз лейтенанту". Маркин
стал оправдываться, что не спастись, но назначенный генералом комбат
он, Маркин. Волошин негодующе выдавил: "О чем заботишься!" Маркин
промолчал и противогаза не взял. Волошина поразило нелепо прорвавшееся
честолюбие лейтенанта. Один противогаз спасти их не может. Обливаясь
слезами от едуче-го газа, Волошин сполз по ступеням до конца и понял,
что живет. Он не знал, какой газ применили немцы, но смерть не
наступала. Кто-то решительно шагнул через тела наружу. Послышались
крики, чтобы задержать немца. Волошин кинулся за ним следом, но
споткнулся и упал. Тем временем немец успел скрыться, капитан лишь
полоснул очередью из автомата в дымную мглу траншеи. Он не успел
встать, как опять упал, сбитый с ног бегущим в дыму человеком. Поняв,
что это немец, Волошин выпустил в отпрянувшего врага весь магазин.
Впереди слышалась гортанная речь и возня. Рядом рвались гранаты,
слышались отрывочные очереди. Ничего уже не понимая, Волошин вскочил и
кинулся к ближайшему колену траншеи. Сзади он слышал знакомую матерщину
и понял, что вслед за ним из блиндажа начали выскакивать и остальные.
Бежать наобум было опрометчиво, но ему необходим хотя бы глоток чистого
воздуха, вместо которого по траншее валил удушливый кислый дым.
Очередей в упор не было, немцы тоже куда-то исчезли. Осмелев, Волошин
шатко побрел дальше, у него не хватило сил позвать за собой бойцов.
Сзади слышалось: "Сюда, сюда!" Дул встречный ветер, и вскоре капитан
отдышался и пошатываясь шел в сторону, где утром оставил роты и где был
его батальон. Его нагнал Кизевич, обрадованно и неуклюже облапив
комбата, признался, что уже не надеялся увидеть Волошина живым: "А мы
уж вас похоронили. Как увидели, что немцы вас жарят..." Кизевич
объяснил, что его рота вошла немцам в тыл и погнала их с высоты.
Волошин подумал, что все же хороший у него командир девятой роты.
Кто-то из бойцов показал Кизевичу на бегущих немцев. Ротный крикнул: "А
ты что? Бей их! Бей, чего смотришь! Команду тебе надо, что ли?" Волошин
поблагодарил Кизевича за своевременную помощь. Ротный ответил, что надо
благодарить генерала: "Нагрянул на КП и попер. Всех! Так шуганул, что
откуда сила взялась. Сам не ожидал. И всего трое раненых". Кизевич
сообщил, что Гунько отстранен от командования полком, его заменил
Миненко. Волошин удовлетворенно кивнул. Ротный спросил о Маркине, живой
ли? "Ну я доложить, комбат все-таки". Волошин кивнул в сторону
блиндажа, где оставался раненый Маркин.
/ Меню / Вверх /
