Его батальон
/ Меню / Вверх /
Глава 11.
Побрившись, комбат достал свой пистолет ТТ 1939 года - это был
его друг и спаситель, не раз выручавший в трудную минуту. Волошин
протер его носовым платком. Оружейное масло хранилось в сумке Гутмана,
блаженно спящего рядом. Комбат не захотел будить ординарца. В блиндаж
протиснулся Круглое, он растопил погасшую печку, вскоре повеяло
дымом и потеплело. Круглов не сомневался, что приказ о взятии высоты
батальон выполнит. Волошин пожаловался на пришедшее пополнение, плохо
понимающее по-русски. Круглов успокоил, он сумеет договориться с
бойцами, сам из Самарканда. Насчет политобеспечения Круглов пообещал
прочесть бойцам письмо от девушек из Свердловска, лучше всякой беседы.
Он зачитал отрывок письма, в котором девушки заверяли, что ждут
героев-фронтовиков, надеются на них, хранят девичью любовь и нежность.
Круглов собрался в роты, и Волошин посоветовал пойти к Муратову,
что-то ротный совсем скис.
Комбат надеется, вдруг завтра все обойдется, они займут высоту,
"закрепятся, зароются, настанет какая-нибудь передышка, можно будет
отдохнуть в обороне". И тут же стыдится своих мыслей - решил отдохнуть,
когда пол-России стонет под немцем, льется кровь пополам со слезами.
Умом это понимает, а тело жаждет отдыха и покоя.
Он достал письмо матери, живущей в Витебске и написавшей сыну
накануне оккупации города. Она писала, что не уйдет из родного города,
где прожила всю жизнь, тридцать лет отдав школе. Решила остаться дома,
рядом с могилами родителей и мужа. Но все ее помыслы обращены к сыну,
она просит его, "если возможно, побереги себя". Перечитывая письмо
матери, Волошин думал: "Милая, добрая, наивная мама, если бы это было
возможно..."
/ Меню / Вверх /
