Борис Годунов
/ Меню / Вверх /
Кремлевские палаты (1598 года, 20 февраля).
Князья Шуйский и Воротынский рассуждают о том, что
“народ еще повоет да поплачет,
Борис еще поморщится немного,..
И наконец по милости своей
Принять венец смиренно согласится...”.
Воротынский не верит,
что Борис захочет стать государем. Шуйский рассказывает, как он
двенадцать лет тому назад был послан в Углич расследовать убийство
царевича Димитрия, все указывало на участие в нем Годунова,
“...и, возвратись, я мог единым словом
Изобличить сокрытого злодея”.
Но Годунов смотрел в глаза, “как будто правый”. И Шуйский не смог
выступить против Бориса. Воротынский удивляется, неужели кровь младенца
не беспокоит убийцу? Шуйский уверен:
"Перешагнет; Борис не так-то робок!
Какая честь для нас, для всей Руси!
Вчерашний раб, татарин, зять Малюты,
Зять палача и сам в душе палач,
Возьмет венец и бармы Мономаха...".
Они решают “народ искусно волновать”, чтобы избавиться от Годунова.
Красная площадь.
Народ в ужасе из-за отказа Бориса вступить
на трон:
“О боже мой, кто удет нами править?
О горе нам!”
Духовенство призывает народ уговорить царицу благословить Бориса на
царствование.
Девичье поле. Новодевичий монастырь.
Собравшаяся толпа не понимает, что
происходит. Боясь оплошать, люди повторяют друг за другом: стараются
заплакать и падают на колени.
"В семье моей я мнил найти отраду,
Я дочь мою мнил осчастливить браком -
Как буря, смерть уносит жениха...
И тут молва лукаво нарекает
Виновником дочернего вдовства
Меня, меня, несчастного отца!..
Кто ни умрет, я всех убийца тайный:..
...все я!
Ах! чувствую: ничто не может нас
Среди мирских печалей успокоить;
Ничто, ничто... едина разве совесть.
Так, здравая, она восторжествует
Над злобою, над темной клеветою.
Но если в ней единое пятно,
Единое, случайно завелося,
Тогда - беда! как язвой моровой
Душа сгорит, нальется сердце ядом,
Как молотком стучит в ушах упрек,
И все тошнит, и голова кружится,
И мальчики кровавые в глазах...
И рад бежать, да некуда... ужасно!
Да, жалок тот, в ком совесть нечиста".
Корчма на литовской границе.
Мисаил и Варлаам, бродяги-чернецы,
Григорий Отрепьев,мирянином;хозяйка.
Хозяйка угощает всех вином. Мисаил беседует
с Григорием о причине грусти молодого человека, а между тем литовская
граница рядом. Но Григорий уверен: “Пока не буду в Литве, до тех пор не
буду спокоен”. Мисаил и Варлаам не понимают, чем так привлекательна для
Григория Литва. Они сами покинули монастырь и теперь им везде хорошо.
“Литва ли, Русь ли”, монахи пьют и веселятся, приглашая Григория с
собой, но он отказывается и узнает у хозяйки дорогу в Литву; хозяйка
уверена, что он сможет добраться до Луевых гор к вечеру, если не
остановят царские заставы. Григорий испуган: кого ловят? Хозяйка
слышала, что кто-то из Москвы сбежал. Она объясняет, что стражники
стоят только на дорогах, а в Литву можно попасть по любой тропе, не
только торной дорогой. Входят дозорные, они интересуются посетителями
корчмы, хотят поживиться за счет монахов. Пристав достает царский указ
о сбежавшем из Москвы Гришке Отрепьеве, он подозревает Мисаила.
Григорий читает указ. Там сказано, что Отрепьев впал в ересь, сбежал к
литовской границе, “царь приказал изловить и повесить”. Дается и
словесный портрет Григория, а он, глядя на Варлаама, дает его описание:
“А лет ему вору Гришке от роду... за 50. А росту он среднего, лоб имеет
плешивый, бороду седую, брюхо толстое...” Приставы готовы схватить
Варлаама, но тот выхватывает у Григория бумагу и читает: “А лет е-му
от-ро-ду... 20... А ростом он мал, грудь широкая, одна рука короче
другой...” Приставы подступают к Григорию, он выхватывает нож, от
неожиданности они расступаются, и Григорий выскакивает в окно.
Москва. Дом Шуйского.
Шуйский предлагает гостям выпить последний
раз за государя. Мальчик читает молитву, потом все расходятся.
Оставшийся Афанасий Михайлович Пушкин сообщает хозяину о полученном от
племянника из Кракова письме, в котором сказано, что убиенный в Угличе
Димитрий жив:
"Кто б ни был он, спасенный ли царевич,
Иль некий дух во образе его,
Иль смелый плут, бесстыдный самозванец,
Но только там Димитрий появился".
Шуйский не сомневается, что это самозванец.
Если народ узнает о нем, “быть грозе великой”. Бояре сговариваются пока
молчать.
Царские палаты.
Царевич чертит географическую карту,
царевна, мамка царевны Ксения тоскует о недавно умершем женихе. Мамка
утешает, что будет и другой жених. Входит Борис, он искренне жалеет
дочь, интересуется занятиями сына:
"Учись, мой сын: наука сокращает
Нам опыты быстротекущей жизни -
Когда-нибудь, и скоро, может быть,
Все области, которые ты ныне
Изобразил так хитро на бумаге,
Все под руку достанутся твою".
С докладом входит Семен Годунов,
он сообщает о прибывшем к Пушкину гонце из
Кракова. Борис приказывает гонца перехватить, Семен уже послал своих
людей. Приходит Шуйский, он рассказывает царю о появившемся в Кракове
самозванце под именем царевича Димитрия. Борис приказывает перекрыть
литовскую границу и спрашивает Шуйского, бывшего тринадцать лет назад в
Угличе, не произошла ли тогда подмена царевича? Шуйский уверен:
“Нет, государь, сомненья нет:
Димитрий во гробе спит”.
Борис понимает:
“Так вот зачем тринадцать лет мне сряду
Все снилося убитое дитя!..
Ох, тяжела ты, шапка Мономаха!”
Краков. Дом Вишневецкого.
Самозванец и Черниковский.
Самозванец обещает: не пройдет и двух лет,
как вслед за ним Русь признает власть католической церкви. Священник
благодарит самозванца за столь приятную перспективу. Григорий призывает
пришедших к нему русских беглецов и поляков идти войной на Русь.
Курбский рассказывает о своем знаменитом отце, угасавшем в Больший,
мечтавшем вернуться на родину; теперь сыну представилась такая
возможность. Самозванец обещает беглецам:
"Мужайтеся, безвинные страдальцы, -
Лишь дайте мне добраться до Москвы,
А там Борис расплатится во всем".
Все кричат:
"В поход, в поход! Да здравствует Димитрий,
Да здравствует великий князь московский!"
Замок воеводы Мнишка в Самборе.
Мнишек рад, что Димитрий увлекся Мариной,
“дочь моя царицей будет?” Танцуя с Димитрием, Марина назначает ему
свидание. Окружающие обсуждают Димитрия и его планы.
Ночь. Сад. Фонтан.
Входит Самозванец, он смущен любовью к
Марине. Марина требует, чтобы он открыл ей самые заветные мысли,
“чтоб об руку с тобой могла я смело
Пуститься в жизнь...”
Димитрий готов отказаться от всего ради ее любви:
"Твоя любовь... что без нее мне жизнь,..
В глухой степи, в землянке бедной - ты,
Ты заменишь мне царскую корону,
Твоя любовь...".
Но Марине важен титул Димитрия:
"...Знай: отдаю торжественно я руку
Наследнику московского престола,
Царевичу, спасенному судьбой.
...Другого мне любить нельзя".
Он открывает Марине всю правду о себе:
“...Одна любовь принудила меня
Все высказать”.
Теперь же он будет свято хранить эту тайну:
"Тень Грозного меня усыновила,
Димитрием из гроба нарекла,
Вокруг меня народы возмутила
И в жертву мне Бориса обрекла.
Царевич я. Довольно, стыдно мне
Пред гордою полячкой унижаться. -
Прощай навек. Игра войны кровавой,
Судьбы моей обширные заботы
Тоску любви, надеюсь, заглушат.
...Но - может быть, ты будешь сожалеть
Об участи, отвергнутой тобою".
Марина рада:
"Наконец
Я слышу речь не мальчика, но мужа.
С тобою, князь, она меня мирит.
Безумный твой порыв я забываю
И вижу вновь Димитрия.
Очисти Кремль, садись на трон московский,
Тогда за мной шли брачного посла...".
Самозванец решается: “Заутра двину рать”.
Граница литовская. (1604 года, 16 октября).
Князь Курбский и Самозванец, оба верхом на лошадях.
Полки приближаются к границе литовской.
Курбский счастлив ступить на землю
предков. Самозванцу же отравляет радость осознание предательства:
“...я Литву
Позвал на Русь, я в красную Москву
Кажу врагам заветную дорогу!..”
Полки переходят границу.
Царская дума.
Царь посылает Трубецкого и Басманова против
Самозванца. Патриарх рассказывает Борису историю пастуха, исцеленного
от слепоты святыми мощами Димитрия в Угличе. Он
“тихую молитву сотворил,
Глаза... прозрели...”
Патриарх советует перенести святые
мощи Димитрия в Кремлевский Архангельский собор,
“народ увидит ясно
Тогда обман безбожного злодея,..”
Шуйский возражает против этого:
“Не скажут ли, что мы святыню дерзко
В делах мирских орудием творим?”
Он предлагает поговорить с народом, Борис согласен.
Равнина близ Новгорода-Северского. (1604 года, 21 декабря).
Русские войска бегут от ляхов, православные, отказываются идти войной на законного царевича.
Димитрий приказывает трубить победу: "Ударить отбой! мы победили. Довольно; щадите русскую кровь. Отбой!"
Площадь перед собором в Москве.
Люди ждут выхода Бориса из храма, они
говорят о Димитрии, как о законном царе. Приходит юродивый Николка,
мальчишки его дразнят, а потом отнимают копеечку и убегают. Юродивый
плачет и жалуется Борису, появившемуся из храма:
"Борис, Борис! Николку дети обижают...
Николку маленькие дети обижают... Вели их зарезать, как зарезал ты
маленького царевича".
Борис просит Николку помолиться за него. Николка же уверен:
"Нет, нет! нельзя молиться за царя Ирода - богородица не велит".
Севск.
Самозванец беседует с русским пленным, от
которого узнает, что Борис “очень был встревожен” победой Димитрия. На
Москве ежедневные казни, расправы с недовольными, “тюрьмы битком
набиты”. Димитрий призывает своих сторонников идти на Москву, поляки
робеют.
Лес. В отдалении лежит конь издыхающий.
Ляхи рассказывают Самозванцу о своем поражении.
А Лжедмитрий спокойно ложится и засыпает.
Москва. Царские палаты.
Борис рассказывает, что победа над
Лжедмитрием ничего не принесла:
"Он вновь собрал рассеянное войско
И нам со стен Путивля угрожает".
Теперь настала очередь Басманова показать свою доблесть. Борис решает:
"...Пошлю тебя начальствовать над ними;
Не род, а ум поставлю в воеводы...
Пора презреть мне ропот знатной черни
И гибельный обычай уничтожить.
...Лишь дай сперва смятение народа
Мне усмирить".
Басманов согласен:
"...Всегда народ к смятенью тайно склонен:
Так борзый конь грызет свои бразды;
На власть отца так отрок негодует;
Но что ж? конем спокойно всадник правит,
И отроком отец повелевает".
Борис обижен:
"Нет, милости не чувствует народ:
Твори добро - не скажет он спасибо;
Грабь и казни - тебе не будет хуже".
Басманов строит честолюбивые планы:
“...У царского престола стану первый...”
А Борису внезапно становится плохо,
он едва успевает дать сыну наказ:
"...Ты царствовать теперь по праву станешь,
Я, я за все один отвечу Богу...
О милый сын, не обольщайся ложно,
Не ослепляй себя ты добровольно -
В дни бурные державу ты приемлешь:
Опасен он, сей чудный самозванец,
Он именем ужасным ополчен...
Но ты, младой, неопытный властитель,
Как управлять ты будешь под грозой,
Тушить мятеж, опутывать измену?
Но бог велик!..
В семье своей будь завсегда главою;
Мать почитай, но властвуй сам собою -
Ты муж и царь; люби свою сестру,
Ты ей один хранитель остаешься".
Феодор боится ответственности:
"Нет, нет - живи и царствуй долговечно:
Народ и мы погибли без тебя".
Бориса по обычаю постригают в монахи перед смертью, а бояре присягают его сыну.
Ставка.
Басманов вводит Пушкина.
Пушкин от лица Димитрия предлагает
Басманову дружбу: “...И первый сан по нем в московском царстве".
Басманов боится изменить присяге, но Пушкин его предостерегает:
"...Но знаешь ли, чем сильны мы, Басманов?
Не войском, нет, не польскою помогой,
А мнением; да! мнением народным".
Лобное место.
Пушкин идет, окруженный народом.
Он рассказывает народу о победах Димитрия.
/ Меню / Вверх /
